соли там – выпаривай, не хочу. Менквы, выходит, кочевали, переходили то на ту сторону, то на эту. – Эй! Осторожней грузите, чай, не дрова! – погрозил кулаком атаман, завидев, как двое не особо-то сильных казачков в упряг втащили на корму фальконет, да тут же его и бросили с грохотом. Парни испуганно поклонились, мол, бес попутал, дальше уж обращались с орудием благоговейно, словно с хрупким бокалом дивного венецианского стекла. – Смотрите у меня! – Еще раз погрозив казакам, Еремеев прошелся вдоль стругов, стараясь заглянуть в каждый: перед отправкой в путь ничто, даже всякая мелочь, не должна была укрыться от внимательного хозяйского глаза. Сразу, тут же, пока не отчалили, заново пересчитали бочонки с пороховым зельем, каменные и чугунные ядра, пули свинцовые. Огненного боя припасов хватало, но ежели б каждый день такую стрельбу устраивать, как на Кровавом мысу, то – на неделю, не больше. А так… так – месячишка на два, а уж этого-то времени, как все считали, хватало с избытком, чтоб и идола златого найти, и капища языческие порушить! А вот что с колдовским солнцем делать – об том голова пока только у Афони Спаси Господи болела. Как раз вчера послушник про солнце злое и вспомнил, и ночью долгонько не спал, ворочался да раздумывал: как же это так получится, коли идола казаки заберут, капища разрушат… а солнце второе что же? Оно ведь тоже – языческое! Верно, волхвы поклоняются ему, пляшут вокруг, славословят, жертвы приносят… Тьфу! От представленной во всех отвратительных и мерзких подробностях картины поклонения волхвов послушника замутило, тем паче что с виденьем своим он ничего поделать не мог – сон то был, а не просто видение! И такое, спаси, Господи, снилось, что ого-го… что епитимьи на месяц хватит! В навязчивом Афонином сне раскрашенные полуголые волхвы в жертву своему злобному солнцу почему-то приносили юных прекрасных девушек, естественно нагих, вытворяя с ними такое, от чего несчастный послушник молился все утро, да и на струг-то взошел с багровым от смущенья лицом. – О, Афоня! – смеялись казаки. – Что у тя рожа-то как свекла красная? Небось, прикорнул у костра, вот и напекло. Юноша ничего не отвечал, отмалчивался, лишь двигал веслом да с крайне серьезным видом всматривался в приближающийся берег, должно быть, высматривая там затаившихся зубастых драконов… а может, и волхвов… и прекрасных нагих девственниц! – Тьфу ты, спаси, Господи, тьфу! – Ты что расплевался-то, сын мой? – Укоризненно покачав головой, отец Амвросий поднял вверх большой палец. – И имя Господне всуе не хорошо поминать. – Ох, батюшка, – оборачиваясь, болезненно скривился парень. – Все волхвы языческие мне видятся везде… – Волхвы, говоришь? – Волхвы, волхвы. – Афоня быстро закивал, всерьез опасаясь, что священник начнет допытываться глубже… а тогда придется либо ничего больше не рассказывать, либо врать, что опять же грешно. Сидевшие на атаманском струге казаки мерно работали веслами и к беседе младого послушника с отцом Амвросием прислушивались не особо, все