ушли далеко. Лес замкнулся, заблокировал дорогу. Уже нигде не было видно купающегося в солнце, песчанистого тракта. Была плотная, непроницаемая стена темных стволов. Наемники, изумленные и отупевшие, остановили коней, попытались завернуть, но стрелы летели неустанно. И догоняли, и валили их с седел под топот и ржание лошадей, под всеобщий крик и вой. А потом опустилась тишина. Замыкавшая тракт стена леса замигала, расплылась радужным туманом и исчезла. Снова возникла дорога, на дороге – сивая лошадь, а на сивой лошади – наездник, могучий, с метлообразной бородой, в куртке из тюленьей шкуры, наискось перехваченной клетчатым шерстяным шарфом. Конь, отворачивая морду и грызя удила, сделал шаг вперед, высоко поднимая передние ноги, храпя и косясь на трупы, на запах крови. Наездник, выпрямившийся в седле, поднял руку, и резкий порыв ветра ударил по ветвям деревьев. Из зарослей на дальнем краю леса показались маленькие фигурки в облегающих одеждах, скомбинированных из зеленого и коричневого, с лицами, покрытыми полосами, нанесенными скорлупой ореха. – Ceadmil, Wedd Brokiloene! – воскликнул наездник. – Faill, Ana Woedwedd! – Faill! – Голос из леса, словно веяние ветра. Коричнево-зеленые фигурки начали исчезать, одна за другой растворяясь в чаще. Осталась только одна с развевающимися волосами медового цвета. Она сделала несколько шагов, приблизилась. – Va faill, Gwynbleidd! – воскликнула она, подходя ближе. – Прощай, Мона, – сказал ведьмак. – Я не забуду тебя. – Забудь, – ответила она твердо, поправляя колчан на спине. – Нет Моны. Мона – был сон. Я Браэнн. Браэнн из Брокилона. Она еще раз махнула рукой. И исчезла. Ведьмак повернулся. – Мышовур, – сказал он, глядя на наездника на сивом коне. – Геральт, – кивнул наездник, измеряя его холодным взглядом. – Любопытная встреча. Но начнем с самого важного. Где Цири? – Здесь! – крикнула девочка, скрытая в листве. – Уже можно слезать? – Можно, – сказал ведьмак. – Но я не знаю как! – Так же, как залезала, только наоборот. – Я боюсь! Я на самой макушке! – Слезай, говорю! Нам надо поговорить, девочка моя! – Это о чем же? – Зачем, черт побери, ты залезла туда вместо того, чтобы убежать в лес? Я убежал бы за тобой, и не пришлось бы… А, черт! Слезай! – Я сделала, как кот в сказке! Что бы я ни… получается плохо! Почему, хотела бы я знать? – Я тоже, – сказал друид, слезая с коня, – хотел бы это знать. И твоя бабушка, королева Калантэ, тоже хотела бы знать. Давай слезай, княжна. С дерева посыпались листья и сухие веточки. Потом послышался резкий треск разрываемой ткани, и наконец появилась Цири, съезжающая верхом по стволу. Вместо капюшона на курточке болтались художественные лоскуты. – Дядя Мышовур! – Собственной персоной. – Друид обнял девочку, прижал к себе. – Тебя прислала бабушка? Она очень страдает? – Не очень, – улыбнулся Мышовур. – Она слишком увлечена вымачиванием розог. Дорога в Цинтру, Цири, займет у нас некоторое время. Посвяти его тому, чтобы придумать объяснения своим поступкам.